Когда мне было 12, я пришел к выводу что все в мире, включая мою собственную семью, были против меня. Я никогда не был проблемным ребенком, но мои родители относились ко мне, как к таковому. Например, мне приходилось быть дома к 5 вечера каждый день. Это, несомненно, ограничивало длительность моего "игрового времени" вне дома. Мне не разрешали приводить друзей, чтобы поиграть в моем доме, и не позволяли приходить в чей-то чужой. Я должен был закончить свое домашнее задание сразу после школы. Родители отказывались покупать мне видеоигры и заставляли читать книги, по которым я писал книжный отзыв, чтобы доказать что я на самом деле читал их.
Тогда все эти правила, описанные выше, меня раздражали как ребенка, но они не были тем, что расстраивало меня больше всего. Что по-настоящему причиняло мне боль, так это отсутствие сострадания со стороны родителей. Моя мать была жестокой женщиной, которая всегда заставляла меня чувствовать себя виноватым за ошибки или случайности, которые я совершал. Мой отец знал только одну эмоцию — ярость. Он заговаривал со мной только тогда, когда кричал на меня из-за плохих оценок за тест или бил меня за непослушание.
Но хватит о них, давайте поговорим о моем школьном психологе. Для его конфиденциальности, я назову его доктор Таннер. Психолог, как и во многих школах среднего образования, всегда доступен на территории школы во время учебных часов чтобы проконсультироваться с учениками о связанных с эмоциональными, учебными, социальными, поведенческими и так далее, проблемами.
Честно говоря, я никогда не видел кого-либо из учеников разговаривающих с доктором Таннером. Каждый день я проходил мимо его кабинета на пути в столовую и заглядывал сквозь окошко на двери его кабинета. Он всегда был один и работал над какими то документами.
Я догадывался, что многие дети боялись говорить о своих проблемах со взрослым, который фактически был незнакомцем. По этой причине, мне понадобилось три недели чтобы собрать всю свою храбрость и зайти к нему. 2 марта 1993 года — это был день когда я решил озвучить свои проблемы доктору Таннеру. Во время обеденного перерыва, я остановился напротив двери его кабинета и постучался.
Сквозь окошко, я мог видеть как он поднял голову, улыбнулся и помахал, приглашая меня войти. Я вошел.
Он поприветствовал меня, представился и спросил мое имя. Доктор Таннер имел очень мягкий голос и я чувствовал как он просто излучает доброту. Меньше чем через полчаса, я болтал о том, какие мои родители злые и как они ни капли обо мне не заботились. Некоторое время спустя, мой голос задрожал и я замолчал. Психолог терпеливо слушал мои "разглагольствования" с сложенными руками и периодически кивал головой. Я ожидал что он начнет говорить о том, что все о чем я ему говорил было неправдой и мои родители меня очень любят, бла бла бла. Но все было иначе.
Доктор Таннер наклонился ко мне с ухмылкой на лице и сказал:
"Ты знаешь... Я самый лучший школьный психолог в мире. Я обещаю, что мы все поправим."
Я закатил глаза. "Хорошо, но как?" — спросил я.
"У меня есть способы!" — сказал он, — "Я человек слова. Я обещаю, что в течении одного месяца отношения между тобой и твоими родителями изменятся в лучшую сторону. Навсегда."
После короткой паузы он продолжил; "Хотя, ты должен дать мне обещание."
"Ты должен обещать мне, что придешь в этот кабинет завтра после школы и что ты никому не расскажешь о нашем сегодняшнем разговоре. Это будет наш маленький секрет."
Я пообещал
На следующий день, после школы, я вернулся к доктору Таннеру. Было около 4 часов дня когда я вошел в его кабинет. После теплого приветствия, он предложил мне сесть напротив его рабочего стола.
Когда я сел, я увидел как доктор Таннер закрывает жалюзи на маленьком окошке в двери его кабинета. "Вот так," — сказал он с улыбкой на лице, — "теперь у нас есть необходимая уединенность!"
Мы начали разговаривать о моих увлечениях и любимых вещах, о моих любимых предметах в школе, нелюбимых учителях, и тому подобное. После часа обсуждений, доктор Таннер предложил мне напиток. Я с радостью согласился, учитывая что мои родители никогда не разрешали мне пить газировку. Доктор Таннер потянулся к своему мини-холодильнику и немного поерзал перед тем как поставить две банки газировки на стол.
Позже, мы продолжили обсуждать что происходило в моей жизни, до того как я потерял сознание от каких-то наркотиков, которые доктор Таннер подсыпал мне в напиток.
После пробуждения, мне потребовалась минута или две чтобы сфокусировать размытую картинку...
... И когда у меня получилось, я был ошарашен.
Я был прикован наручниками к кровати и мой рот был заклеен клейкой лентой. Я тут же начал паниковать, извиваться и дергать наручники, но скоро сдался. Мои глаза расширились от неверия после того, как я осмотрел комнату. Постеры супергероев были развешаны по всем стенам и фотографии знаменитых спортсменов лежали на полках. В середине комнаты стоял старый телевизор, приставка Super Nintendo и множество разных картриджей стоящих стопкой рядом.
Я не знал что и подумать. Я здесь, в комнате с вещами, за которые многие дети готовы умереть. Я бы наверняка разрыдался от счастья если бы не был прикован к изголовью кровати.
У меня еще раз засосало под ложечкой когда дверь открылась и доктор Таннер вошел внутрь, присев на край кровати.
"Итак, слушай," — сказал он, — "помни что я здесь чтобы помочь тебе и я бы никогда не сделал тебе больно, хорошо?" Доктор Таннер аккуратно убрал изоленту с моего рта и отцепил меня от кровати.
Первое что я хотел сделать — заплакать, но что-то в докторе Таннере успокоило меня. Он улыбнулся мне. "Ты побудешь здесь некоторое время," — продолжил он, — "и пока ты будешь здесь, тебе разрешено играть с любыми игрушками в этой комнате, пока я дома."
"Но когда я уйду из дома, мне прийдется приковать одну твою руку к кровати. Ты все еще можешь смотреть телевизор, но я хочу чтобы ты смотрел только новостные каналы пока меня нет."
Я сидел в тишине, все еще пытаясь понять то, что он мне сказал.
"Итак!" — доктор Таннер вскрикнул, хлопнув меня по коленке. — "Иди, развлекайся. Я вернусь когда настанет время ужинать."
Он встал с кровати, прошел через комнату и ткнул кнопку включения телевизора, после чего закрыл за собой дверь на замок.
Несколько минут прошли перед тем как до меня дошло, что доктор Таннер не шутил. Все что оставалось мне, это включить приставку и играть до самых сумерек. Около 7 вечера, доктор Таннер вернулся в комнату, держа две тарелки с картофельным пюре и кусочками курицы. Я наконец-то собрался с духом и спросил, как долго я буду тут находиться. "Ну, около месяца," — ответил он, — "плюс минус несколько недель. У меня есть дела, которые надо сделать."
На следующее утро меня разбудил доктор Таннер, похлопывая меня по голове. "Эй приятель, тебе на надо вставать прямо сейчас, если ты не хочешь, но мне нужно нацепить это снова," — прошептал он, защелкивая холодные металлические наручники на мое запястье. Я взглянул на него. На нем были надеты рубашка и широкие брюки, на его плече висело пальто и рядом с ним стоял чемодан. Он выглядел так же, как я всегда его видел в школе. Перед тем как уйти, он положил пульт от телевизора рядом со мной и сказал мне включить его и смотреть новости.
Первую вещь которую я увидел на экране, была часть "срочные новости". Важно выглядящий офицер полиции стоял напротив подиума, окруженный людьми с микрофонами. Видимо, я начал смотреть его речь с середины.
"На момент сегодняшнего утра, AMBER Alert была запущена в штате. Есть несколько следователей, идентифицирующих потенциальных похитителей, но на данный момент улик не много. Преподаватели утверждают, что мальчик в последний раз видели около четырех или пяти вечера в-" Я почувствовал тошноту, когда моя фотография появилась на экране. Это было прошлогоднее фото из ежегодника. Над моей фотографией были меняющиеся надписи: ФБР НАЧИНАЕТ ПОИСК РЕБЕНКА и ЛИЧНОСТЬ ПОХИТИТЕЛЯ НЕ УСТАНОВЛЕНА и ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПОБЕГ.
Прямой репортаж продолжился и я увидел две фигуры, в которых узнал своих папу и маму, поднимающихся к подиуму. У обоих были красные глаза. Слезы лились из глаз моей матери когда она взяла микрофон.
Я никогда не видел столько эмоций идущих от матери до этого. Она рыдала в прямом эфире, заикаясь на предложениях "пожалуйста, верните мне моего ребенка" и "Прости меня" и "пожалуйста, возвращайся домой".
Когда мой отец взял микрофон, я рассчитывал, что он будет холодным как камень, но и у него были слезы на глазах. Он умолял мир вернуть его сына домой в безопасности и в просил меня о прощении. "Я знаю, что не был лучшим отцом, но черт побери я хотел чтобы я был им. Пожалуйста, верните моего мальчика нам". Я выключил телевизор несколько секунд спустя. Мои эмоции были смешанными, ведь я никогда не видел отца плачущим.
Я почувствовал себя несчастным, что мои родители были вынуждены пройти через такое, но в то же время я почувствовал облегчение. Теперь я знаю как сильно мои папа и мама любят меня.
Доктор Таннер заботился обо мне в течении почти четырех недель. Он оставляет меня утром пристегнутым у кровати, но возвращается после полудня чтобы вместе разделить обед, разговор и игру. Я никогда бы не догадался, что доктор Таннер так хорош в Монополии и Эрудите. Но в одно утро, когда доктор Таннер разбудил меня перед тем как уйти домой, я заметил напряженный взгляд на его лице. Я также осознал, что он поднял меня на три часа раньше того времени, в которое он обычно меня будил.
"Тебе нужно посмотреть сегодняшние новости. Без исключений. Я хочу, чтобы ты смотрел телевизор весь день и внимательно смотрел," — сказал он мрачно. Около двух часов позже, строка "срочные новости" оборвала рекламу зубной пасты, которую я смотрел. "НАЙДЕНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОСТАНКИ"
Двое жестко выглядящих мужчины в костюмах стояли рядом друг с другом и начали говорить:
"Мы с прискорбием сообщаем столь ужасные новости этим утром о деле о пропавшем ребенке, фигурировавшем в этом месяце."
Один из мужчин наклонил голову вниз, пока другой прошелестел бумагами. Он продолжил:
"Останки тела были найдены в мусорном мешке на обочине шоссе, ведущему к эстакаде. Тело является останками ребенка. Также, тело было обезглавлено и сожжено до тла и костей."
Экран переместился к виду с вертолета на шоссе, где десятки машин скопились около низа эстакады. Голос мужчины все еще был слышен: "Внутри сумки, полиция нашла карточку ученика средней школы."
Экран показал школьную карточку, которую я всегда носил в моем рюкзаке. Пластик немного обгорел и расплавился по краям, но моя фотография и имя были различимы. После того, как двое мужчин удалились, камеру перевели на моих родителей. Они сидели среди журналистов; лицо моей матери выражало гримасу боли и мой отец опустил лицо к коленям. Я выключил телевизор.
Доктор Таннер пришел очень поздно. Он быстро вбежал в комнату, освободил меня от наручников и вложил стакан с шипящей водой в мою руку. Он положил руки мне на плечи и улыбнулся.
"Я выполнил обещание, не так ли?"
Я кивнул, сдерживая слезы.
"Ты должен дать мне еще одно обещание," — прошептал он.
Он сказал мне, чтобы я выпил всю воду в стакане — оно помогло бы мне заснуть — и с этого момента, я не должен говорить никому о том, что я когда-либо встречал его. Я пообещал.
"Я говорил тебе, что я самый лучший в мире школьный психолог, не так ли?"
И он был прав.
Позже я проснулся и обнаружил себя лежащим посреди парка, глядя на блестящие на небе звезды. Я узнал парк — он был недалеко от моей школы. Пройдя около мили по дороге, я увидел свой дом. Свет не горел внутри, но я мог видеть своего отца сидящего на ступенях. Я нерешительно окрикнул его. Он медленно поднял свою голову, но когда увидел меня, вскочил на ноги и побежал ко мне с раскрытыми объятиями, выкрикивая мое имя. Мама выбежала из дома позади него.
Доктор Таннер был прав. Дела поменялись в лучшую сторону. Мои родители чаще улыбаются и заботятся обо мне. Я не мог просить большего. Время от времени, я вижу доктора Таннера в здании школы. Мы редко видим друг друга, не говоря уже о разговоре, но иногда он подмигивает мне и улыбается. Я всегда держу свое обещание и притворяюсь, что никогда не видел его. Но в моей голове всегда будет витать один вопрос: кого доктор Таннер обезглавил и выбросил около шоссе?
